Намедни звонит мне Зёма (горловский волонтер и просто хороший человек) и говорит: «Привет! Хочешь, в бомбоубежище свожу? Пообщаешься с людьми, заодно сфотографируешь, как они там живут. Нет, не для меня, а если тебе это будет интересно». За окном загрохотали взрывные междометия канониров. «Хорошо. Будет относительно тихо - подойду», - отвечаю я осторожно. «Ну, все, договорились. Послезавтра. К часу дня подходи на Рудакова, 35. У нас там новый… эээ… кабинет», - быстро выговаривает Зёма и отключается.
Вторник. 27 января. Скольжу с проспекта Ленина к зданию бывшего общежития, знакомого многим горловским музыкантам, как «Лабушня на Рудакова». Уже минуты три шипят с металлическим призвуком очередные «симфонии» артиллеристов. Перепрыгиваю обледеневшую дорожную колдобину и выбираюсь на теплотрассный газон. Прибавляю шаг и вижу уже знакомые двери общежития. Грохот пушек все ближе. Все, добрался! Поднимаюсь и захожу к волонтерам. Здороваюсь с Зёмой, а она и говорит: «Слушай, мы сейчас за продуктами в супермаркет, потом бабушке в водолечебницу хлеба отвезем, а потом уже в бомбоубежище. Хочешь - помоги». «Да без проблем», - отвечаю я и… понеслось. Тележки в супермаркете, пакеты, буханки хлеба, крупы, очередь…. И все в сумасшедшем ритме, потому что нужно везде успеть. И вот уже движемся по переходу водолечебницы, а вслед кто-то из медперсонала кричит: «Вы куда? Там же нет больных!». Я что-то пытаюсь ответить на ходу, но не успеваю сложить слова во вменяемую смысловую конструкцию, как мы уже в гериатрическом отделении вынимаем из пакета хлеб для бабушки, а Зёма говорит с врачом по поводу лекарств.
Не успел оглянуться, как прошло полтора часа. За всей этой суматохой я почти перестал замечать взрывы и запуски пушкарей. Смотрю на ребят и… только-только начинаю понимать, что у них так проходят дни! Под снарядами, в беготне и заботах о нуждающихся и стариках. Люди, которые ведут свою, параллельную, войну. За чужие жизни, в частности, и людской гуманизм, в общем. Без пафоса, высоких слов и телекамер протягивают руку помощи нуждающимся. За «спасибо» тратят свое время на тех, о ком уже другие почти забыли и бросили на произвол судьбы. Такие вот… настоящие воины света, а не фейсбучные пророки европейских ценностей и ВКшные обличители инодумцев.
«Теперь в бомбоубежище», - говорит ни капли не уставшая Зёма и мы отправляемся за пару кварталов к тем, кто нуждается в поддержке. «Бомбоубежище» оказывается подвалом бывшей котельной с мощными стенами и тяжелым воздухом. В ней уже девятый день (со второго «кровавого воскресенья» Горловки) прячутся от снарядов около 15 человек. «Жильцы», в основном, уже в возрасте. «Здесь люди прятались и летом, - рассказали мне 56-летняя Наталья и ее 59-летний супруг Виктор. – Мы живем недалеко отсюда, в «финских домах», но когда начались артобстрелы, то пришлось перебраться сюда. Дома было очень страшно. В соседский сарай попал снаряд, а это метра четыре от нашего дома. У нас стекла повылетали. А соседке три осколка пробили двойную стену. У другой соседки – четыре воронки в огороде. Ну, как тут жить? А это ведь почти центр города! Летом мы жили на даче, в Озеряновке, ну а сейчас январь – куда? Тем более, этот поселок сейчас в самом «центре событий». Сейчас страшнее, чем летом. Гораздо страшнее. Кто мог уехать – уже уехали, а нам - некуда».